Издательский дом «Коло»

Навстречу году Италии в России

Русская церковная жизнь в Италии. XVIII–XXI

Вышла в свет новая книга издательства — монография историка М. Г. Талалая «Русская церковная жизнь и храмостроительство в Италии». Книга — итог пятнадцатилетней работы исследователя в архивах и библиотеках Италии и России — представляет собой уникальную «энциклопедию» русской церковной жизни на Апеннинах во всех ее аспектах: историческом, политическом, художественном, биографическом, бытовом. Особую ценность изданию придают архивные документы, опубликованные в приложениях впервые, — дневник строителя посольской церкви во Флоренции прот. Владимира Левицкого, а также дневник регента хора той же церкви, А. К. Харкевича, за 1903–1954 годы, воспоминания о строительстве русской церкви в Сан-Ремо А. М. Суханиной, а также списки граждан Российской Империи, захороненных на православных участках кладбищ в Венеции, Ливорно и Триесте.

Православие в зарубежье, в том числе и в Италии, имеет не только чисто религиозное значение, но также культурное, социальное, политическое. Его история тесно увязана как с жизнью колоний соотечественников, так и с внешним и внутренним политическим положением России, включая разного рода катаклизмы и соответствующие им волны эмиграции.

В монографии представлена русская православная жизнь в Италии с момента открытия постоянно действующих церквей, т. е. с рубежа XVIII–XIX вв., и по нынешний день.

Первые официальные решения, подготовленные Св. Синодом после согласования с МИДом, об открытии на Апеннинах православных храмов приняты в 1797 г. (для Пьемонтского королевства), в 1799 г. (для Неаполитанского королевства) и в 1803 г. (для Папского государства). Ни одно из них не было исполнено на практике из-за бурных военных событий той эпохи. Первым среди «дипломатических» появился храм при миссии в Риме (1823).

Государственные инициативы были предупреждены частными: первыми русскими храмами, возникшими на итальянской территории, стали домовые церкви обосновавшихся тут представителей знати — графа С. Р. Воронцова в Венеции (1784), княгини Е. М. Голицыной-Терци в Бергамо (1817), графа Д. П. Бутурлина (1818) и Н. Н. Демидова во Флоренции (1823). Позднее, при возникновении деятельных землячеств, государственные и частные инициативы стали неразрывно переплетаться.

До 1917 г. русские храмы в Италии отражали дух традиционной, официальной, консервативной России. Очень часто открытию той или иной церковной постройки предшествовали визиты августейших особ, высочайшие указы, верноподданнические устремления богатых аристократов, живших заграницей (не стоит принижать и роль искренних религиозных чувств россиян, горячо желавших видеть новые очаги «родной веры»). Вне со-мнения, русские храмы заграницей обустраивались преимущественно представителями высших слоев дореволюционного общества, его элитой. Немалую роль играли и соображения престижности православного государства.

Таким образом в XIX и в начале ХХ столетия в Италии появилось немало русских храмов разного характера — дипломатические (посольские и миссийные), домовые, приходские, курортные, кладбищенские. Обычно их устраивали в наемных помещениях, но иногда дело заканчивалось устройством «настоящих» храмов. В итоге от имперского периода осталось пять церквей, которые теперь называют «историческими», или «монументальными», — в Бари, Риме, Флоренции, Сан-Ремо и Мерано.

После 1917 г., когда христианство в России подвергалось гонению, положение зарубежных храмов кардинальным образом изменилось: жизнь церквей перестала управляться Св. Синодом и МИДом, а состав общин стал принципиально иным. Начался эмигрантский, драматический период русского зарубежья. Его девизом можно поставить слова од-ной флорентийской прихожанки (О. Евреиновой): «У нас, не имеющих родины, осталась только Церковь». Именно храмы стали главной опорой для обездоленной эмиграции, хотя нередки были случаи и неприятия беженцев со стороны давно устроившихся заграницей россиян — к примеру, регент флорентийского хора считал большинство эмигрантов «не прихожанами, а прохожанами».

В подобных условиях православные люди в Италии, в отличие от других стран (Франции, Германии, США и пр., где их было больше, где они были лучше обеспечены и организованы), не могли заниматься храмостроительством. Попытки устроить очаги веры обычно ограничивались наймом помещения и скромным декорированием (в Милане, Генуе, Торре-Пелличе). Более того, когда диаспора «первой волны» стала таять, два храма — в Бари и Мерано — вообще ушли из «русских рук», став муниципальной собственностью.

По окончании Второй мировой войны православная жизнь, казалось, приобрела новые измерения, благодаря ряду церквей, устроенных при лагерях «второй волны». Однако рост их числа был эфемерен: беженцы из числа «перемещенных лиц» (Ди-Пи) стремились уехать за океан, и к началу 1950-х гг. в Италии их практически не осталось.

В 1970–1980-е годы, когда на родине Церковь все еще не могла действовать в полную силу, угасавшая было «православная Италия» познала уникальный феномен — восхождение ряда коренных итальянцев, бывших католиков, на священническую стезю и устройство ими общин в Палермо, Франкавилла-Фонтане, Модене, Милане, Генуе. Имен-но им принадлежит заслуга поддержки ослабевшей традиции, сплочения в ряде городов остатков эмиграции. Собственно русских иереев в Италии тогда не оставалось, редкие священники крайне нерегулярно приезжали из Франции.

В тот период «православная Италия», несмотря на скромнейшие размеры, являла собой самую широкую панораму в юрисдикционном плане: тут были представлены практически все юрисдикции Русской Церкви — Зарубежная (Бари, Болонья, Мерано), западно-европейская «парижская» епархия в лоне Константинопольского Патриархата (Рим, Флоренция, Сан-Ремо), Московская Патриархия (Палермо, Франкавилла-Фонтана, Модена, Милан). В 1980-е гг. возникла и со временем окрепла даже старообрядческая община «поповцев-липован» (в Турине).

На рубеже ХХ–XXI вв. картина опять изменилась из-за массовой так наз. трудовой миграции. При этом приходы в Италии стали пользоваться ощутимой поддержкой как окрепшей Московской Патриархии, так и дипломатических структур нового поколения. По-строена даже новая — знаковая — посольская церковь св. Екатерины Великомученицы на территории резиденции посла Российской Федерации в Риме. Вновь изменилась социальная и национальная картина православной паствы: опустевшие было храмы заполнились разноязычной диаспорой — русской, украинской, белорусской, молдавской, грузинской и проч. (при явном преобладании украинской).

Историю этого пути протяженностью почти в два с половиною века — историю в лицах и картинах, если так можно выразиться, — автор и постарался представить в своей новой книге.

См. рецензию о. Алексия Ястребова в седьмом номере Журнале Московской Патриархии, рецензию в НГ Ex libris, в электронной версии журнала «Русский мир».

26.01.2011