Издательский дом «Коло»

Судьба классического города

Размышления мастера

Коллектив издательского дома «Коло» представляет новое издание фундаментального труда Владимира Григорьевича Лисовского — «Санкт-Петербург. Очерки архитектурной истории города».

Масштаб исследования говорит за себя сам: два тома увеличенного формата, свыше 1 тыс. страниц, более 1 тыс. иллюстраций. Вся история Северной столицы, начиная от закладки крепости в устье Невы до самых последних событий архитектурной жизни нашего города. И вместе с тем, «Санкт-Петербург» — отнюдь не сухое, отстраненное академическое повестование. Это — убедительная попытка представить славную и одновременно драматическую историю Петербурга как культурного феномена. Уникального, беспримерного, прославленного в столетиях города, над неповторимым обликом которого сегодня нависла серьезная угроза. Какой ценой приходиться платить городу и горожанам за пресловутое «развитие»? Возобновимы ли культурные ресурсы Северной Венеции? Что ждет ее «строгий стройный вид» в будущем? Неравнодушный, вдумчивый читатель, которому и адресована книга, разделит с автором и радость, и гордость, и тревогу.

Не случайно заключение, которое мы публикуем ниже, озаглавлено так характерно: «Судьба классического города»...

 

Мы проследили весь трехсотлетний путь развития петербургской архитектуры — от рождения нового города «из тьмы лесов, из топи блат» до формирования современного мегаполиса. Три века истории — это как бы гигантские ступени времени, каждая из которых обозначена несомненными достижениями и относительными неудачами; от каждой что-то сохранилось для будущего, а что-то безвозвратно потеряно. Куда ведут эти ступени? К вершине, которая еще впереди? Или она уже осталась в прошлом? Пусть каждый, кто прочитал эту книгу или сумел познакомиться с архитектурой Петербурга воочию, по-своему ответит на эти вопросы. Нам же представляется, что первая «ступень» — восемнадцатое столетие — это добротный, надежный пьедестал, на который вознесена подлинная «вершина» — система созданных в первой половине XIX века классических ансамблей, чудо градостроительного искусства. Вспоминая об этом «золотом веке» петербургской культуры, озаренном именами Пушкина и Гоголя, Жуковского и Глинки, Воронихина и Захарова, Росси и Стасова, Демут-Малиновского и Пименова, мы обязательно воссоздаем перед своим мысленным взором воспетую поэтом «строгую, стройную» панораму закованных в гранит невских берегов и сроднившихся с ними архитектурных ансамблей, в которых непостижимым образом соединяются грандиозный размах и проникновенный лиризм, имперское величие и человечность.

Сравнивать шедевры искусства по степени их художественного совершенства — занятие бесперспективное. Но, право, сопоставляя Петербург с европейскими столицами, давно уже прославившимися своей красотой, невольно приходишь к выводу, что город на Неве, каким он пришел к середине XIX века, выделяется среди них особенно последовательно выраженными цельностью, завершенностью, гармонической ясностью пространственной структуры классического центра. Это неудивительно: не в пример своим собратьям, Петербург создавался в очень короткий по историческим меркам срок, как будто «на одном дыхании», что и отразилось в высшей степени благотворно на его облике.

Вторая половина пути, пройденного в истории Петербургом, конечно же, не отмечена архитектурными успехами, соизмеримыми с теми, что были достигнуты в эпоху барокко и классицизма. Разрастаясь, превращаясь в громадный индустриальный центр, город постепенно утрачивал свойственную ему в прошлом гармонию, и даже красота лучших его ансамблей не сумела стать надежной защитой от грубых вторжений в заповедную, казалось бы, среду. Периоду интенсивного капиталистического строительства, подчиненного интересам «бессердечного чистогана», не было свойственно уважительное отношение к старине, не приносящей реального дохода. Понадобилось время, чтобы общество, осознав невосполнимость потерь, попыталось ввести градостроительную деятельность уже начала XX столетия в более строгие, цивилизованные рамки. Однако было уже поздно: революционные события 1917 года открыли совсем другую эпоху.

Семь десятилетий, в течение которых город на Неве жил и продолжал развиваться при советской власти, как и предшествующий этап, отмечены и потерями, и приобретениями. Но нельзя не оценить безусловно положительно опыт успешного продолжения ленинградскими архи­текторами классических традиций, что выразилось, прежде всего, в создании ряда крупномасштабных градостроительных композиций, связанных с Невой и расположенных как в пределах исторического центра, так и в районах новостроек.

России пришлось дважды входить в бурный поток капитализма. И вторичное вступление в него, как это уже можно считать очевидным, отнюдь не избавило нас от детских болезней капитализма «первой волны», проявляющихся в том числе и в об­ласти градостроительства и архитектуры. Наоборот, вандализмы нашего времени по жестокости и бессмысленности превзошли многое из того, что на рубеже XIX и ХХ веков приняло ха­рактер откровенного разбоя в отношении хранимого городом архитектурного наследия. Так же как и сто лет назад, наиболее привлекательными для инвесторов, осуществляющих новое строительство, оказались центральные районы города с наиболее дорогими и престижными участками. Это многократно обострило проблему согласования новостроек с историческим контекстом, особенно ценным в зоне расположения классических ансамблей Петербурга.

Ситуация «дежа вю», сложившаяся в современной архитектурной практике, вплоть до мелочей повторяет ту, что была характерна для Петербурга прошлого рубежа веков, когда сообщения о новых искажениях классического лица столицы помещались в журналах и газетах под заголовком «текущие вандализмы», ставшим вполне привычным. И в начале четвертого столетия истории Петербурга, как и в те дни, когда праздновалось двухсотлетие города, новые крупные здания, увенчанные «железо-стеклянными» куполами, с завидной регулярностью, несмотря на формальные ограничения и запреты, возводятся в самых ответственных местах городского плана, внедряются в еще сохраняющиеся ансамбли, спорят с историческими доминантами, искажают силуэт застройки и видовые панорамы. Сопоставление происходящего на наших глазах, с тем, о чем писали сто лет назад, подкрепляет невеселую истину, гласящую, что история ничему не учит

Архитектурная и художественная жизнь Петербурга продолжается. Каждый день знакомит нас с новыми замыслами, событиями, достижениями и неудачами. Хотелось бы, чтобы последних было поменьше. Выбор верного пути зависит от того, насколько правильно составлен предварительный план. В 2005 году был разработан очередной вариант генерального плана, рассчитанный на исполнение в течение 25 лет. Но недостатки плана обнаружились сразу после его утверждения. Ис­прав­ления продолжались два года, и в 2007 году откорректированная версия вновь получила утверждение городских законодателей. Од­нако уверенности в том, что теперь верный путь определен, как не было, так и нет. Слишком сложны условия, в которых приходится работать градостроителям, слишком непредсказуемо развитие рыночной стихии.

В заключении моей предыдущей книги об архитектуре Петербурга, изданной в 2004 году, я писал: «И все-таки, как нам представляется, возможности для недопущения в будущем появления новых вандализмов еще не исчерпаны: такие возможности предоставляет принятый в 2002 году федеральный закон об охране объектов культурного наследия. Для Петербурга на его основе должны быть разработаны такие „правила игры“ в области градостроительства, которые всячески способствовали бы сохранению уникальной по своим художественным качествам исторической среды. С этой целью следует ввести оформленный законодательным путем „зональный регламент“, который, определив границы соответствующих зон, либо оградил бы их от любых вторжений в уже сложившиеся ландшафты, либо ввел необходимые ограничения (например, по высоте или расположению новых сооружений). Самого бережного к себе отношения требует, конечно, зона расположения главных архитектурных ансамблей города, объединенных Невой и Невским проспектом, которая вполне достойна того, чтобы получить статус историко-культурного заповедника. Бояться подобной „музеефикации“ обширного района Петербурга никоим образом не следует, ибо выполнение городом эстетической, а стало быть, и нравственно-воспитательной функции не менее важно, чем всех остальных».

Увы, ничего из того, что хотелось бы видеть в области охраны бесценного градостроительного наследия, за пять лет не стало реальностью. Нет эффективных законов — ни общероссийских, ни местных. Падение культуры, в том числе архитектурной и градостроительной, достигло такого уровня, что ниже его — уже только пещерная мораль и полное беспамятство. По-своему умелые и последовательные действия, инициированные всякого рода дельцами и поддержанные властью, достигли цели. К сожалению, не приходится сомневаться, в том, что искажения классического лица Петербурга, подобные уже состоявшимся на исходе первого десятилетия нового века, будут продолжаться. Но это будут уже лишь количественные добавления к тому качественному урону, который Петербург испытал в первые годы ХХI века.

Сто лет назад разрушительный каток ­капиталистического строительства был остановлен революцией семнадцатого года. Очень не хотелось бы, чтобы делу спасения тех художественных сокровищ, какими еще владеет город, снова помогли аналогичные события. Но каков же должен быть выход? Над этим надо думать сообща всем, кто еще способен чувствовать и сопереживать.

Раздумьям этим может помочь историк начала XX века, сказавший тогда: «Петербург — это город исключительной красоты ампира, развивавшегося здесь так, как он не развивался ни в одном другом городе, и эту красоту старого Петербурга необходимо беречь — для того, чтобы создать красоту Петербурга нового». Печально, но факт: нынешнее поколение петербуржцев эту красоту уберечь не смогло — по крайней мере, в значительной ее части. Но хочется все-таки надеяться на лучшее. Сам город с его нетленной красотой должен в конце концов послужить непреодолимым барьером для разрушителей.

24.08.2009