На нашем сайте опубликована информация как о самóм издательстве «Коло», так и о наших авторах, проектах, примечательных событиях и, конечно, о книгах — опубликованных и тех, что еще только стоят в плане. Мы постарались представить возможно более полную информацию о наших изданиях. В нашей «Книжной лавке» Вы всегда можете заказать книгу, которую ищете.

Кроме того, здесь публикуются статьи, очерки, небольшие исследования по близким нашему профилю темам, аннотации и рецензии новых изданий. Присылайте и Ваши рецензии — как мы, так и наши читатели всегда заинтересованы в информации о новых (а также не совсем новых, незамеченных или позабытых) книгах по истории культуры, архитектуры, искусства, типографике.

Р. В. Павловский

Голос Эллады

Об «Истории Греции» Р. Ю. Виппера

 

В ноябре 2018 года серия «Александрийская библиотека» вновь продолжилась изданием труда Р. Ю. Виппера «История Греции в классическую эпоху IX–IV вв. до Р. Х.». Пока готовится следующая книга серии, посвященная теперь уже Древнему Риму, мы решились опубликовать на издательском сайте послесловие Романа Павловского к «Истории Греции» Виппера.

Имя эллинов перестало относиться только к народу, а означает дух эллинский, и уже теперь эллинами скорее называют тех, кто посвящен в нашу образованность, а не тех, кто с нами одной крови.
Исократ

Большинство научных книг остается в том времени, когда они были созданы. Не многим удалось преодолеть границы столетий. Читатель, живущий в XXI веке, взяв в руки толстый том по истории Древней Греции, впервые вышедший более ста лет назад, наверное, может задуматься: разве мало более актуальных тем и сюжетов, современных вопросов, требующих разрешения? Тем более, что сам автор «Истории Греции» жил в иное время, в ином мире.

«Что нам Тирренское взморье, что нам долина олив — Средиземноморье, исчерпанный мотив». Такой вызов бросает читателю немецкий поэт Готфрид Бенн в первой строфе своего программного стихотворения «Erst wenn» (1925, пер. С. Аверинцева). Действительно, для большинства голос Эллады замолкает в XX веке. Связано это не только с упадком классицизма в образовании, речь идет о фундаментальной перемене в мировоззрении человека, перемене всего темпоритма его бытия. Возникший в XIX веке «человек современности» — предмет внимательного изучения европейских мыслителей, начиная с Ницше — символизирует собой материалистический и суетный полюс нового мироустройства. Мелочный активизм, вульгарность, техницизм, религия плебейского индивидуализма — вот характерные начала современной жизни. Античность, с ее философией вечных идей как фундамента бытия, чужда этим началам, конструирующим мир постоянных изменений без цели.

Очертания другого полюса усматриваются в творчестве величайших поэтов XX века: Готфрида Бенна и Стефана Георге — в Германии, Эзры Паунда — в Америке, Уистена Хью Одена — в Англии, Поля Валери — во Франции, Вячеслава Иванова и Осипа Мандельштама — в России... То есть тех немногих, кто продолжал слышать голос Эллады 1. Сама материя их поэзии буквально соткана из отголосков античного космоса и логоса. Античный мир был миром именно логоса — Слова 2. Идея эллинства, например, у Мандельштама — это идея постижения и преобразования мира Словом, когда язык становится «звучащей и говорящей плотью», а «каждое слово словаря Даля есть орешек Акрополя, маленький Кремль, крылатая крепость номинализма, оснащенная эллинским духом на неутомимую борьбу с бесформенной стихией, небытием, отовсюду угрожающим нашей истории» 3. Человек современности часто оказывается глух к Слову, а жизнь его проникнута странной немотой. Эту черту эпохи отчетливо уловил Николай Гумилев: вспомним стихотворение «Слово». То, что поэзия XX века стремится продолжать традицию античности, отнюдь не случайно. Священнодействуя, она пытается подвести человека современности к пониманию трагического таинства подлинной жизни. Она становится якорем духовной памяти в океане суетного забвения.

Забвение — едва ли не главный знак современности. Один из признанных наставников Европы, Якоб Буркхардт (1818–1897), писал: «Сегодня обычный „образованный человек“ в общем не способен проявить интереса к древнему миру, что говорит о полнейшем эгоизме нынешнего частного человека, который хочет существовать как индивидуум, а от всеобщего требует только максимальной защиты своей персоны и собственности, со вздохом огорчения расплачиваясь за это вносимыми им налогами и охотно приобщаясь ко всеобщему в специфическом качестве „служащего“» 4. Приниженное положение человека современности, дефицит самосознания, одномерность — итоги развития техногенной цивилизации Запада. Закономерной реакцией на подобную ситуацию стали идеи «нового Ренессанса» или «третьего гуманизма», проповедниками которых выступили университетские профессоры конца XIX — первой половины XX века. Теодор Моммзен, Ульрих фон Виламовиц-Мёллендорф, Вернер Йегер в своих ученых занятиях видели нечто большее, чем науку (особенно в ее нынешнем — наукометрическом — понимании). Академический мир мыслил облагородить современника, приобщая его к миру древности. «Древняя история есть зерно и центр всех гуманитарных наук, и последние, думается мне, только тогда смогут устоять против вторгающегося материализма, если именно в древней истории будет достигнуто такое изображение, которое не занимается только сухим собиранием фактов или красноречивыми патетическими излияниями, но, напротив, изображает древний мир глубоко взволнованным теми же самыми вопросами жизни, которые, еще теперь отчасти неразрешенные, занимают каждого честного человека»,— писал знаток античности и вдохновенный лектор Карл Вильгельм Нич 5. В России среди людей подобного умонастроения прежде всего следует назвать Вячеслава Ивановича Иванова и Фаддея Францевича Зелинского; близок к ним по духу своей деятельности был и Роберт Юрьевич Виппер (1859–1954) — выдающийся историк и педагог.

Виппер вошел в науку как историк-новист. Степень доктора была присуждена ему в 1894 году за диссертацию о кальвинизме, на основе которой в том же году была издана книга 6. Начало профессорской карьеры Виппера связано с Новороссийским университетом в Одессе, где молодой преподаватель читал почти все курсы по всеобщей истории. Через пять лет он перешел в Московский университет, став в 1901 году ординарным профессором. Наряду с Василием Осиповичем Ключевским, Дмитрием Моисеевичем Петрушевским и Александром Николаевичем Савиным Виппер входил в число самых ярких преподавателей историко-филологического факультета. Так же, как и в Одессе, в Москве он вел интенсивную преподавательскую работу: читал лекции, специальные курсы по всем периодам всемирной истории, вел практические занятия по разбору текстов античных авторов. Педагог по призванию, Виппер находил в чтении лекций «величайшее удовольствие», в чем признавался сам 7. По широте интересов Виппера можно поставить в один ряд с Владимиром Ивановичем Герье и Николаем Ивановичем Кареевым — лидерами русской школы «всеобщих историков» 8.

Не приняв революции, Р. Ю. Виппер в 1923 году эмигрировал в Латвию. До конца 1930-х годов он состоял профессором Латвийского университета в Риге.

Наблюдая мировой кризис и революционные события в России, Виппер попытался сформулировать свою философию истории. Еще в начале 1900-х годов ученый отошел от старого позитивизма и стал одним из ярких представителей эмпириокритицизма в русской исторической науке. Одной из основных задач историка он объявлял анализ «предрасположений» его собственной мысли — того, что он сам привносит в наблюдение фактов. В плане практической методологии до начала 1920-х годов Виппер отдавал предпочтение «истории состояний», которую противопоставлял «истории событий». Под впечатлением всемирно-исторических событий, современником которых ему довелось стать, Виппер отказался от прежнего социологического подхода. Возражая Цицерону, автору крылатого изречения «история — наставница жизни», он писал: «Бывают эпохи, когда хочется сказать как раз обратное: не история учит понимать и строить жизнь, а жизнь учит толковать историю. Такую эпоху мы сейчас переживаем» 9, и в настоящее время «хотим прежде всего знать событие, роль личностей, сцепление идей» 10. Это — программа «нового идеализма», близкого неокантианской идиографической методологии — требованию изображать индивидуальное в истории в противовес номотетическим (законополагающим) генерализациям, на которых строятся науки о природе 11.

В 1941 году Виппер вернулся 12 в Россию и вновь занял кафедру в Московском государственном университете. Во время Великой Отечественной войны выходит новое — пересмотренное — издание его работы об Иоанне Грозном (1942, 1944), а сам автор становится академиком Академии наук СССР (1943). В то же время ученый занялся исследованиями в области раннего христианства и подготовил две монографии: «Возникновение христианской литературы» (1946) и «Рим и раннее христианство» (1956). Последнюю свою книгу Виппер уже не увидел: он скончался 30 декабря 1954 года в возрасте 95 лет.

Однако подлинную славу Випперу доставили его лекции по истории Греции, ставшие основой книги, переиздаваемой ныне.

В наше время, когда необходимость лекций как событий академической жизни поставлена под сомнение 13, издание университетских лекций Р. Ю. Виппера видится особенно актуальным. Лекция — это не только translatio studii, передача академической традиции, это, по замыслу, речь-исследование, одна из форм логоса. С точки зрения традиционной риторики, оратор призван выполнить три задачи: docere, delectare и movere, то есть доказать свой тезис, доставить аудитории удовольствие и взволновать ее, побудить слушателей к чему-либо. Яркая, запоминающаяся речь — это всегда событие. Если обратиться к воспоминаниям наших знаменитых ученых о своих университетских годах, то лейтмотивом в них будет звучать похвала выдающимся лекторам 14. Лекции формировали мировоззрение студентов, сообщали им широкий подход к материалу, были пространством, в котором оттачивались остроумие и стиль. Исследовательские семинары были сосредоточены на аналитической источниковедческой технике, на лекциях же студенты встречали прежде всего личность. Влияние той или иной формы академической деятельности — лекции или семинара — на становление исследователя трудно установить однозначно. Обе формы органично дополняли друг друга. Как факт можно отметить одно: ораторское искусство было одним из двигателей академической состязательности, способствовало движению науки вперед.

Академическое красноречие — одна из самых замечательных страниц в истории русской культуры середины XIX — начала XX века. Виппер прекрасно усвоит его уроки и сам станет великолепным оратором, чьи лекции всегда будут пользоваться успехом у студентов. Конечно, мы уже никогда не услышим шума старого лектория, не сможем поддаться ученому обаянию стоящего за кафедрой профессора, который интонациями подчеркивает оттенки смыслов, речью своей создает яркие картины прошедшего. В нашем распоряжении только текст, но текст выдающийся, являющий собою как бы слепок той во многом утраченной культуры ученого красноречия.

История Греции была для Виппера моделью постижения европейской культуры в целом, школой исторического мышления.

Главным университетским наставником Виппер считал Василия Осиповича Ключевского, лекции которого представлялись ему образцом ясности в представлении материала, широты охвата исторических процессов и яркого литературного повествования. Возможно, именно под влиянием Ключевского, в своих лекционных курсах Виппер сосредоточился в первую очередь на изображении социально-экономических процессов (заметим, что в Европе эта тенденция представлена именами Эдуарда Мейера и Роберта фон Пёльмана — ведущих немецких антиковедов конца XIX — начала XX века).

Следуя примеру Ключевского, Виппер мыслил широко и свободно, избегая поверхностности. Его подход к тем или иным событиям всегда взвешен, тезисы глубоко продуманы. Оживляя свои лекционные курсы, Виппер часто производил сближение истории с современностью, модернизировал свое изложение древней истории (например, сопоставлял полисную Грецию с кантональной Швейцарией, находил элементы средневековой вассально-сеньориальной культуры в гомеровскую эпоху, говорил о социально-классовой структуре античного общества в терминах, свойственных описаниям буржуазно-капиталистического социума), делал его концептуальным и злободневным. Правда, некоторые его модернизации исторических реалий нельзя признать удачными, особенно те, что легко переходят в разряд анахронизмов. Например, рассмотрение социальной борьбы в Древней Греции с точки зрения понятия о крепостном праве. Подобные тенденции в сочинениях Виппера не остались без внимания критиков 15.

В своем научном творчестве Виппер охотно прибегает к методу аналогий и сравнений, проводит смелые параллели. Отрицая закономерности в историческом процессе, отказываясь от категории причинности и телеологического взгляда на события прошлого, ученый нередко обозначает некоторые общие формы движения. Например, он отмечает параллелизм развития Греции и Рима: избыток национальной энергии приводит к подчинению обширных пространств, логика пространственного роста приводит в действие логику универсализма. Эта вторая логика приводит к истощению национальные начала: империализм уничтожает создавшее его общество. При этом великодержавная политика часто прикрывается символами демократии и республиканизма (см. с. 652 наст. изд.).

В то время одной из «модных» тенденцией в европейской науке об античности был гиперкритицизм в отношении традиционных источников. В Германии наиболее ярким представителем радикального скептицизма был Юлиус Белох. Он, например, отрицал дорийское завоевание, не признавая достоверности предания. Виппер тоже склонялся к позициям гиперкритицизма, часто ставя под сомнение, а то и совершенно отвергая данные традиции. Особенно это касается предания о событиях периода истории до конца VI века до н. э. Ученый сомневался в достоверности сведений о конституции Драконта, реформах Солона и Клисфена и т. д. «Обстоятельная характеристика учреждений и работы великих законодателей старины составляет результат ученой конструкции весьма позднего времени, начавшейся приблизительно с середины IV века»,— пишет он в своей книге (см. с. 180 наст. изд.). Вот еще один весьма показательный пассаж: «Имя Аристотеля как ученого до сих пор вызывает некоторое суеверное преклонение. Когда в 1891 г. среди папирусов, хранящихся в Британском музее, открыли его „Афинскую политию“, один немецкий филолог заявил в восторге, что теперь мы видим всю афинскую старину как бы при свете солнца. Мы несколько необдуманно до сих пор вводим всё почти изложение Аристотеля и Плутарха в наши школьные пособия. Пора было бы, однако, разобраться в значении авторитета Аристотеля и главным образом в отношении пределов его научной компетенции. Сравнительно близкий к событиям, которые приходится изображать, Аристотель чужд их понимания... Аристотель обнаруживает недостаток исторического чутья. Он целиком зависит от тенденции своих источников» (см. с. 186–187 наст. изд.). Виппер критикует не только Аристотеля: в сочинениях Плутарха касательно событий VI века до н. э. также «нет почти ни одной достоверной черты» (см. с. 193 наст. изд.). Обвинив обоих авторов в неправдоподобности изложенного, Виппер предлагает оригинальную реконструкцию событий VI века, которая, однако, не была поддержана антиковедческим сообществом 16. Много критических замечаний высказал московский профессор в адрес Платона и Ксенофонта, разбирая «аляповатую моралистическую басню о Сократе» (см. с. 449 наст. изд.). Конечно, гиперкритицизм был естественным следствием того бурного развития, которое переживали во второй половине XIX века источниковедение, античная археология, папирология и эпиграфика, но у Виппера, как отмечает современный исследователь, он диктовался самой творческой манерой ученого 17.

Два периода греческой истории не получили освещения в «Истории Греции»: крито-микенская эпоха и эллинизм 18. Однако, благодаря этому изложение событий классической эпохи оказывается более подробным. Российский читатель, привыкший к дискурсу о рабовладельческом характере древних обществ, также не обнаружит в них сколько-нибудь подробного рассмотрения вопроса о рабовладении 19.

При этом некоторые разделы курса являются безусловной удачей. Так, описание Пелопонесской войны одним рецензентом было названо «лучшим во всей исторической литературе» 20. Весьма интересным и даже злободневным представляется изложение Виппером истории афинской демократии, особенно в части ее недостатков и противоречий. К ярким, но не бесспорным страницам книги относятся характеристики Сократа и Платона. В учении последнего Випперу видится «хаос, созданный умом диким, необузданным, но чрезвычайно богатым фантазией» (см. с. 664 наст. изд.). Любопытным и ценным представляется то, как автор изображает социально-политическую роль афинских философов, однако при изучении содержания их воззрений мы не можем не посоветовать читателю учитывать и другие, менее пристрастные работы 21.

Текст «Истории Греции» 1916 года был переведен в новую орфографию. Предпринимая переиздание этого труда, мы в то же время посчитали возможным внести некоторые изменения в текст. Во-первых, были исправлены очевидные опечатки. Во-вторых, так как во времена Виппера еще отсутствовала сколь бы то ни было устойчивая традиция передачи греческих имен, названий и терминов, мы сочли необходимым провести некоторую их унификацию, чтобы согласовать авторское написание с тем, что чаще всего встречается в более близких к нам по времени изданиях.

Педантичный читатель может также отметить некоторую вольность, с которой автор обращается с цитатами из сочинений античных авторов: иногда он предпочитает дать сокращенный пересказ, порою весьма приблизительный. Укажем здесь на такую особенность предлагаемого текста, как жанр. Если монография непременно требует акрибии в вопросах цитирования, то лекция предоставляет автору бóльшую свободу, особенно когда он погружен в энергичную стихию живого общения с публикой. Тем более, что многие неточности касаются цитат из Фукидида — одного из самых любимых и уважаемых Виппером историков древности. По текстам Фукидида ученый в течение многих лет вел исследовательские семинары, о которых как о подлинной школе источниковедческого анализа остались благодарные отзывы учеников. Вряд ли можно упрекнуть московского профессора в плохом знании текста или сознательном искажении источника.

Фукидид, вдохновлявший Виппера, так писал о своем сочинении: «Моя книга сработана, чтобы быть вечным приобретением, а не блестящей злободневной картиной для удовольствия слушателей» 22. Во многом это применимо и к труду автора «Истории Греции в классическую эпоху».

Не станем более говорить о достоинствах вновь предлагаемых российской публике лекций. Дойдя до послесловия, читатель уже мог убедиться в том, что они написаны талантливо и увлекательно. Подчеркнем лишь самое главное: произведение Р. Ю. Виппера — одна из тех книг, которые призваны вернуть Элладу современному человечеству.

Примечания

  • (1) Вокруг некоторых из них возникали замкнутые элитарные группы вроде «Тайной Германии» Стефана Георге. Эти кружки противопоставляли себя позитивистски настроенным массам, презирали массовую культуру, критиковали демократию.
  • (2) Античность нередко интерпретируют с точки зрения пластической «доминанты». Об увлечении этой, идущей от О. Шпенглера, трактовкой в свое время очень остроумно отозвался С. С. Аверинцев: «Пластика — совсем не универсальный ключ к пониманию античности, скорее уж ключ — это слово. Средневековье из античной культуры усваивало именно словесность. Это теперь античность — зримая и молчащая, потому что туристов стало больше, а знающих язык — меньше» (Гаспаров М. Л. Записи и выписки. М., 2001. С. 165).
  • (3) О природе слова // Мандельштам О. Полное собрание сочинений и писем: в 3 т. М., 2010. Т. 2. Проза. С. 68, 74.
  • (4) Буркхардт Я. Размышления о всемирной истории. М.; СПб., 2017. С. 251.
  • (5) Нич К. В. История Римской республики. М., 1908. С. VII.
  • (6) Виппер Р. Ю. Церковь и государство в Женеве XVI века в эпоху кальвинизма. М., 1894. Уточним, что диссертация эта была представлена на соискание степени магистра, но уровень ученого труда был столь высок, что Виппер был удостоен сразу докторской степени.
  • (7) Данилова А. П. Р. Ю. Виппер как историк античности // Вестник древней истории. 1984. № 1. С. 162.
  • (8) Большое внимание Виппер уделял вопросам преподавания истории не только в высшей, но и в средней школе. Его учебные пособия многократно переиздавались, рецензенты отмечали их высокий уровень и ясность изложения.
  • (9) Виппер Р. Ю. Кризис исторической науки. Казань, 1921. С. 3.
  • (10) Там же. С. 12–13. Этот новый подход к истории Виппер применит в своей книге об Иоанне Грозном (1922).
  • (11) В историософских работах 1920-х годов («Кризис исторической науки», «Круговорот истории», «Гибель европейской культуры») Виппер выступает в качестве критика современности. Например, он предрекает наступление эры суррогатов, когда «во многих областях человек уже не может заказать себе ничего подлинного». Он будет писать о том, что по мере развития технической стороны цивилизации «люди становятся монотоннее и скуднее». Более ранние историософские работы Виппера сосредоточены на развенчании «религии прогресса», доказательстве несостоятельности теории прогресса. Вдохновляясь ценными идеями Дж. Вико, Виппер постепенно формулирует свою концепцию исторического круговорота. Подробно философия истории Виппера проанализирована в работах: Володихин Д. М. Выдающиеся российские историки XVIII–XX веков. М., 2018; Повилайтис В. И. Роберт Виппер о философских основаниях истории и исторической науки (по работам 1920-х годов) // Вестник РГУ им. И. Канта. 2008. Вып. 6. С. 52–58; Сафронов Б. Г. Историческое мировоззрение Р. Ю. Виппера и его время. М., 1976.
  • (12) История этого возвращения весьма скудно освещена в имеющейся литературе о Виппере и вызывает множество вопросов.
  • (13) Осенью 2018 года в средствах массовой информации активно обсуждалась инициатива некоторых теоретиков и управленцев из сферы образования о замене живых лекций онлайн-курсами.
  • (14) Достаточно открыть книгу «Московский университет в воспоминаниях современников. 1755–1917» (М., 1989), чтобы в этом убедиться. Несколько страниц этой книги посвящены и герою настоящего текста.
  • (15) См., напр.: Бузескул В. П. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. М., 2008. С. 279.
  • (16) Современное состояние научной разработки греческой истории можно проследить по вышедшим в русском переводе томам «Кембриджской истории Древнего мира» (в настоящее время изданы тома, в которых рассматривается история Греции с VIII в. до н. э. до наступления эпохи эллинизма, то есть тома с третьего (ч. 3) по шестой).
  • (17) Володихин Д. М. Выдающиеся российские историки XVIII–XX веков. М., 2018. Випперу посвящена 7-я глава. Печатное издание книги было мне недоступно. Я благодарю автора, который позволил мне познакомиться с рукописью своей книги.
  • (18) Удобный список научной литературы для восполнения этих пробелов и дальнейшего чтения приведен в дополненном издании «Истории Древней Греции» В. С. Сергеева (СПб., 2002. С. 661–687).
  • (19) На эту тему существует обширная советская литература, а также знаменитая книга А. Валлона «История рабства в античном мире» (1941).
  • (20) Данилова А. П. Указ. соч. С. 169.
  • (21) См., напр.: Греческая философия / под ред. М. Канто-Спербер. Т. 1. М., 2006. Альтернативный взгляд на Сократа: Гвардини Р. Смерть Сократа. СПб., 2018.
  • (22) Фукидид, История, I, 22. Цит. в переводе автора «Истории Греции»: с. 392 наст. изд.

18.06.2019

 

Версия для печати